Ненавижу бунты.
Особенно в моём войске.
В современном воспитании детей который год подряд первое - запугивать моим именем. Как только они слышат его, то сразу становятся шёлковыми. Их так легко запугать тем, что я могу прийти ночью и забрать их. Но какое мне дело до ваших спиногрызов? У меня своих забот полно.
Во-первых, затянувшаяся война.
Во-вторых, бунт.
Ночью в палатке темно. В поле где-то истошно орёт сыч и капает мне на нервы. Ненавижу.
- Я позову на помощь! - Лизандр хватает с моего стола свою саблю и собирается выйти через задний полог шатра. Я верю Лизандру. Он всегда поддерживал мои решения. Не знаю, почему.
- Не смей.
Он останавливается, оглядывается на меня через плечо. В его глазах непонимание и... Ужас.
- Но...
- Я же сказала сегодня утром: это будет моя последняя битва.
Он смотрит на меня смесью удивления и страха. Он мне не верит. В первый и, я надеюсь, в последний раз.
Он не верит, что великая Идара, третий генерал Её Величества Ракиты, держащая в ужасе всех и вся, сдастся простым солдатам.
Я тоже не особо верю. Но творю. Сама в шоке.
- Но генерал, они убьют Вас! - он делает неуверенный шаг в сторону. Гул на улице в лунную ночь возрастает. Я слышу характерные вскрики и рычание. Не думала, что моих последователей будут так долго убирать.
- Либо ты проваливаешь, либо останешься бездетным.
Мне не нужно говорить напрямик. Я не хочу ни жалости, ни сострадания. Ничего не хочу. Просто оставьте меня одну на несколько минут перед смертью. Этого будет достаточно.
Лизандр слушается меня и уходит, кинув прощальный взгляд на мой замученный постоянными походами шатёр.
Идара прославилась жестокостью. Пожалуй, из всех возможных вариантов твоей военной службы худший - это со мной. Твой худший вариант это тот, в котором вас строят в идеальные шеренги на дворе. Вы только что с казарм, сонные, грязные, уставшие. Потом внезапно двери открываются и во двор влетаю я. Широким шагом, обводя всех плевательским взглядом. За мной два моих капитана. Я становлюсь прямо перед ваши и начинаю безразборно орать:
- Тролли, выйдите из строя!
Из строя тут же выйдет один-три новобранца, запуганные, ничерта не понимают в происходящем. Чаще всего тролли синекожие. Они оглянутся по сторонам, переглянутся между друг другом, пожмут сутулыми плечами и посмотрят на меня.
- Забираю, - рявкаю я командиру и троллей уводят собирать шмотьё.
Потом я буду долго отбирать среди оставшихся и возьму самих страшных, психически нестабильных аморальных уродов. Собственно, с этим "новым мясом" я, Идара Громобой, пойду покорять военное ремесло.
Новобранцев я тут же запихну в самое пекло, не побоюсь пожертвовать ими. За предательство или хамство могу как оставить инвалидом, так и вовсе убить.
У меня в строю не место трусам и предателям. Но место убийцам.
Это твоя худшая участь из всех возможных.
Сколько же слухов ходит в народе, что я та ещё мразь. Так оно и есть. Запихнуть крестьян в амбар, обложить сеном и поджечь. Это про меня сказка. Я делала так сотни раз. Высадившись как-то на другом континенте, я за один день сожгла три мельницы и хозяев самих мельниц приказала подвесить на их лопасти.
Как они горели...
Я прямо засмотрелась.
Чума под моим именем облетела мир. Я стала визитной карточкой своего государства. Крала, убивала, врала... Если убрать из моей биографии все военные действия, то я вообще жила лучше любого барина!
Однако... К чёрту мне все эти мирские забавы и шикарная жизнь?
Но у меня есть тот, для кого я добывала всё это с огромной радостью.
Мальчишка, дичайший трус из всех, которых я только видела! Чудом я не приказала его подвесить на тех трёх мельницах! Приказала отпустить. Сама тогда не понимала, зачем. Идара Громобой никого не отпускала и не жалела. Идара Громобой убивает по определению противостоящих сторон.
Идара Громобой - женское лицо войны.
Идара Громобой пожалела и отпустила пастуха. Пастух стал бродягой. Потом - менестрелем. И через несколько лет добрался до неё. К тому моменту я совершила ещё херову тучу грехов. Менестрель-праведник закрыл глаза, узнав меня в таверне, уставился в пол. Потом покраснел, как рак. Его била крупная дрожь. Но он действовал по собственному желанию. И он предложил что-нибудь сыграть для меня.
А после того случая я обеспечила ему место при дворе Её Величества и тайно переводила ему через банк все свои сбережения.
Я стала благодетелем.
Какой позор...
А сейчас, как конечный продукт всех моих злодеяний и жестокости, я слышу, как мои же воины всё ближе подходят к моей палатке.
Давайте уже быстрее. Я хочу спать.
Полог неожиданно отворяется и толпа замирает на пороге. Меня ещё боятся. Тем лучше. Запуганным стадом легче управлять.
Я стою около стола и медленным движением снимаю с себя оружейный пояс с, как водится, оружием. Кладу на тёмный дуб и складываю руки за спиной.
Вперёд выходит один из воинов. Не помню, чтобы отбирала его...
- Идара по прозвищу Громобой!
- Спасибо, что напомнил, - с привычным им тоном делаю шаг вперёд. Не нужно им знать, что мой голос бывает тихим и бархатистым, когда я хвалила своего менестреля.
Как бы я хотела похвалить его ещё раз... Один грёбанный раз.
- За все свои военные преступления, убийства невиданной жестокости, расизм, разгром и клевету твой же собственный личным состав вместе с крестьянами посчитал нужным избавить эту землю от порока в твоём лице!
Не поняла...
Какого дьявола здесь делают крестьяне?! Какого хрена они записали в мою элиту?! С каких пор мой личный состав стал напоминать сброд болванов?! Это как удар по моему самолюбию.
Во-вторых. Какой расизм? Не было во мне никогда расизма. Даже если это так выглядит, то я активно это опровергаю.
- Красиво сказано. Репетировали?
Солдаты вместе с этими недотёпами-крестьянами жмутся, переглядываются. Я не боюсь их, хотя меня пришли убить. Они боятся меня, хотя они пришли меня убивать.
- Пусть тогда во все ваши чёртовы священные книги так и запишут - Идарин порок.
Я делают уверенный шаг вперёд. За ним ещё один. И ещё. Солдаты выстраиваются в тоннель. А я иду и тупо даже не догадываюсь, куда! Прохожу мимо них немым укором. Я знаю, что я неправа. Но разве от этого что-то поменяется?
Меня пришли убить...
Когда твоя работа - смерть, не так страшно умирать.
Я умираю не в первый раз, дамы и господа, не в первый.
А те, кто скажет, что невозможно умереть дважды... Я отвечаю вам: вы просто не пробовали.
В какой-то момент мне под лопатку прилетела стрела. Боли не было. Или я её не помню. Я потеряла сознание когда от навалившейся на меня кучи живых созданий дышать стало нечем. Наверное, когда мне отрубили голову и кольями всадили собачью, когда в таком виде посадили на лошадь и до самого рассвета, смеясь и празднуя, провели по ближайшим деревням, никто в общем шуме и гаме, в общей толпе, никто не заметил, что я улыбалась ошмётком своего тела.
Прощай, мой менестрель. Я за всё поплатилась. И поплатилась с достоинством. Как и подобает настоящим антагонистам.