- Серьёзно? - лицо в нескольких метрах от меня улыбается кому-то, держа в руках картонную коробку, обшитую чёрной тканью, - Это так мило, - он открывает её, тёмные глаза теряются в изумлении. Это что-то очень необычное и дорогое.
- Спасибо большое. Это чудесно...
Я застываю за картонными чудесами. Это то ли дом, то ли стена комнаты. Здесь даже самая маленькая дырка на колготках может превратиться в их полное отсутствие. Выходить на сцену нужно в идеальном состоянии.
***
Приглаживаю волосы, осматриваясь в зеркале. Выгляжу отвратительно. Неестественно чёрные волосы отливают фиолетовым в заходящем солнце, чёрное пальто из старой коллекции с витрин Петербурга. Длинный, чертовски длинный вязанный шарф выглядит нелепо. И под всем этим - сапоги. Тёмно-синие. Я превратилась в один большой сгусток отсутствия цвета.
Уровень имиджа - нуль.
Вечер. Моросит мерзкий дождь. Хожу по плитке улицы, стараясь не наступать на швы. Наступишь - подорвёшься. Из-за этого моя походка странная, неестественная. Люди оборачиваются на меня, крутят пальцем у виска. Закусываю губу длинным клыком. У меня там уже шрам. Всё время им цепляю тонкую кожу.
Уровень аккуратности - нуль.
По пути встречаю садик, огороженный низким заборчиком из верёвки и насаженных на неё пластиковых бутылок. Поднимаю глаза - жилой дом. За садиком хорошо следят. Огромный куст мимозы цепляет ветками прохожих. Оглядываюсь, обхожу куст. И посягаю на чужую собственность.
Уровень воровства - семь.
Иду дальше вдоль рельс. Мимо грохочут трамваи, колонны машин. Но это не так интересно. Меня обдают вонючим дымом, брызгами из луж, светом фар: красным, белым или ярко жёлтым. В тёмном сгустке ярко выделяется тревожно-жёлтая крапинка цветов. Я иду дальше.
Впереди показалась длинная аллея, усаженная платанами. Останавливаюсь под одним из них. Гляжу на часы - потёртый кусок металла на запястье. Ещё час. Достаю из кармана сигареты. Черкаю спичкой.
А к чёрту мне эти цветы?
Никогда не любила даренные цветы. Медленно умирающий организм. Это даже не символично.
Дождь барабанит по листве. Люди перестают ходить мимо меня, укрываются под стенами театра или в машинах.
Включаются уличные фонари.
Ноги затекли. Мне нужно сесть. Глазами разыскиваю лавочку. Недалеко трамвайная остановка. Вполне подойдёт.
Лавочка крашена в серый. Как небо сейчас. Но оно активно чернеет, хотя тучи разбегаются.
Я жду.
У меня нет билета.
Но я жду своего выступления.
Уровень артистичности - четыре.
Стремительно темнеет. Над моей головой, под светом фонаря, кружатся мотыльки. Потом они обжигаются и холодным мхом оседают у моих коленей, на серой краске лавочки. Каждый мотылёк умирает вместе с каждой минутой моего молчаливого ожидания.
Холодно.
Без двадцати семь. Зажигаются окна театра. Туда-сюда снуёт персонал. Я наблюдаю. Наконец, окно открывается. Я встаю. Оттуда, отодвинув шторы, высовывается твоя голова. Зажигает сигарету. Курит. Мои руки дрожат, словно от страшной усталости. Я сжимаю несчастные цветы. Это единственные свидетели моего порока. Мой порок не в воровстве. Он в наблюдении за тобой.
Ты докуриваешь, бросаешь бычок и уходишь. Твой номер начался. Ты занят. Ты можешь быть занят любой вещью в этом мире, но, "увы", не мной.
Я счастлива. Я тебя увидела. Ровно раз в два года я вижу тебя вживую. Раз в двадцать четыре месяца. И всё это, словно раз в жизни.
Оставляю цветы на лавочке. Это тебе, Ангел.
Я ухожу. Ухожу, как всегда - пока никто не видит. Иду дальше вдоль рельс. Мимо грохочут трамваи, колонны машин. Но это не так интересно. Меня обдают вонючим дымом, брызгами из луж, светом фар: красным, белым или ярко жёлтым. В тёмном сгустке ярко выделяется тревожно-жёлтая крапинка - пыльца от цветов. Я иду дальше.
В последний момент успеваю на подножку трамвая. И впервые раз за этот сеанс оглядываюсь. И смотрю тем взглядом и улыбаюсь той улыбкой, которой ждут и встречают любимых.
***
- Серьёзно? - лицо в нескольких метрах от меня улыбается кому-то, держа в руках картонную коробку, обшитую чёрной тканью, - Это так мило, - он открывает её, тёмные глаза теряются в изумлении. Это что-то очень необычное и дорогое.
- Спасибо большое. Это чудесно...
Я застываю за картонными чудесами. Это то ли дом, то ли стена комнаты. Здесь даже самая маленькая дырка на колготках может превратиться в их полное отсутствие. Выходить на сцену нужно в идеальном состоянии. В идеальном состоянии потому, что на тебя смотрят сотни глаз. И ты цепляешься за них, ослеплённый софитами. Но каждый человек в зале не так важен для тебя, как одна пара то ли ярких, то ли тёмных глаз, которые смотрят на тебя за кулисами.
Каждые два года, как жизнь.
Уровень любви - всё, что осталось.
Я застываю за картонными чудесами.